Любовь к Богу

[HellenA]

ПРОЩЕНИЕ, ЛЮБОВЬ К СЕБЕ И К ВРАГАМ
Льюис сам пошел на фронт 1-й мировой, а во время 2-й мировой смог попасть только в добровольное ополчение.

Каждый человек соглашается, что прощение — прекрасная вещь, до тех пор, пока сам не окажется перед альтернативой прощать или не прощать, когда прощение должно исходить именно от него. Мы помним, как оказались в такой ситуации в годы войны. Обычно само упоминание об этом вызывает бурю, и не потому, что люди считают эту добродетель слишком высокой и трудной. Нет, просто прощение такого рода кажется им недопустимым, им ненавистна самая мысль о нем. «Нас тошнит от подобных разговоров», — заявляют они. И половина из вас уже готова меня спросить: «А как бы вы относились к гестапо, если бы были поляком или евреем?»

Я сам хотел бы это знать. … Я пытаюсь показать вам, что представляет из себя христианство. Не я его придумал. И в самой сердцевине его я нахожу эти слова: «Прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим». Здесь нет ни малейшего намека на то, что прощение дается нам на каких-то других условиях. Слова эти совершенно ясно показывают, что если мы не прощаем, то не простят и нас. Двух путей здесь нет. Так что же нам делать?

Что бы мы ни пробовали делать, все будет трудно. Но я думаю, две вещи мы можем сделать, и они облегчат нам нашу трудную задачу. Приступая к изучению математики, вы начинаете не с дифференциального исчисления, а с простого сложения. Точно так же, если мы действительно хотим (а все зависит именно от нашего желания) научиться прощать, нам, наверное, следует начать с чего-то полегче, чем гестапо. Например, с того, чтобы простить мужа, или жену, или родителей, или детей, или ближайших соседей за что-то, что они сказали или сделали на прошлой неделе. Это, возможно, захватит наше внимание. Затем нам надо понять, что значит «любить ближнего, как самого себя». А как я люблю себя?
… мне вспоминаются слова, давно произнесенные христианскими учителями: «Ты должен ненавидеть зло, а не того, кто совершает его». Или иначе: «Ненавидеть грех, но не грешника». Долгое время я считал это различие глупым и надуманным; как можно ненавидеть то, что делает человек, и при этом не ненавидеть его самого? Но позднее я понял, что годами именно так и относился к одному человеку, а именно к самому себе. Как бы я ни ненавидел свою трусость или лживость, или жадность, я тем не менее продолжал любить себя, и мне это было совсем не трудно. Фактически я ненавидел свои дурные качества потому, что любил себя. Именно поэтому так огорчало меня то, что я делал, каким я был. Следовательно, христианство не побуждает нас ни на грамм смягчить ту ненависть, которую мы испытываем к жестокости или предательству. Мы должны их ненавидеть. Ни одного слова, которые мы сказали о них, не следует брать обратно. Но христианство хочет, чтобы мы ненавидели их так же, как ненавидим собственные пороки, то есть чтобы мы сожалели, что кто-то мог поступить так, и надеялись, что когда-нибудь, где-нибудь он сможет исправиться и снова стать человеком.

…Означает ли «Возлюби врага своего», что мы не должны его наказывать? Нет: ведь и то, что я люблю самого себя, не значит, что я всячески должен спасать себя от заслуженного наказания, вплоть до смертной казни. Если вы совершили убийство, то по христианскому принципу надо сдаться в руки властям и испить чашу даже до смерти. Только такое поведение было бы правильным с христианской точки зрения. Поэтому я полагаю, что судья-христианин абсолютно прав, приговаривая преступника к смерти, прав и солдат-христианин, когда убивает врага на поле сражения. Я всегда придерживался этого мнения с тех пор, как сам стал христианином, задолго до войны, и сегодня держусь его.
(Клайв Льюис, «Просто христианство», по его радиобеседам 1941-1944 годов)

[HellenA]

Мы обнаруживаем свою неспособность следовать закону Божьему, только серьёзно попытавшись соблюдать его. Не приложив всех усилий, мы всегда в глубине души будем думать, что, если в следующий раз мы постараемся лучше, то, наконец, сумеем стать "совсем хорошими". Таким образом, возвращение к Богу это путь, требующий нравственных усилий и предельных стараний. Но не эти старания приведут нас к желанной цели. Все усилия ведут к моменту, когда вы обращаетесь к Богу и говорите: "Ты должен сделать это, потому что я не могу".

Клайв Стейплз Льюис "Просто христианство"

[HellenA]

Дружба бесполезна и не нужна, как философия, как искусство, как тварный мир, который Бог не обязан был творить. Она не нужна жизни; она из тех вещей, без которых не нужна жизнь.
 К. С. Льюис "Любовь"

[HellenA]

"Дружба соединяет людей на высшем уровне их личностного развития. ... Двое друзей счастливы, что нашли третьего, трое — что нашли четвертого, если он действительно друг. ... Конечно, похожих людей немного, но в идеале дружба может соединять сколько угодно друзей. Этим она «близка по сходству» к раю, где каждый видит Бога по-своему и сообщает об этом другим. ... Дружба — умножение хлебов: чем больше съешь, тем больше останется".

К.С. Льюис "Любовь"

[HellenA]

Кто имеет право сказать: «Я тебя люблю»? Что происходит в его душе, когда он произносит эту фразу? И что происходит в душе того, кому эта фраза адресована?

У того, кто по-настоящему говорит это, дрожит Душа. В ней что-то собирается, поднимается как волна и увлекает его за собой. Возможно, он защищается от нее из страха, не зная, куда она его поднимет и на какой берег выбросит.

И тот, кому адресована эта фраза, тоже, возможно, дрожит. Он чувствует, что именно эта фраза меняет в нем, насколько она, возможно, берет его на службу и навсегда определяет его жизнь.
Здесь присутствует также страх перед тем, сможем ли мы выдержать эту фразу и согласиться с ней в ее полном значении и открыться ей, вне зависимости от того, говорим ли мы ее сами или кто-то произносит ее в наш адрес.

Но нет более прекрасной фразы, которая так глубоко трогает нас и настолько сердечно соединяет нас с другим человеком. Это смиренная фраза.

Она в одно и то же время делает нас маленькими и большими.
И она делает нас в высшей степени человечными.

Берт Хеллингер

[HellenA]

"Некоторые современные богословы совершенно справедливо протестуют против чрезмерно моралистического толкования христианства. Святость Бога – нечто большее и отличное от нравственного совершенства. Требования, которые Он нам предъявляет, превосходят требования нравственного долга и отличаются от них. Я этого не отрицаю, но такая концепция ... может легко послужить предлогом для уклонения от реальной проблемы. Бог может быть чем-то большим, чем моральное благо, но Он никак не меньше его. Дорога в обетованную землю лежит через Синай. Нравственный закон, возможно, существует для того, чтобы быть превзойденным, но его не превзойти тем, кто вначале не признал его требований, а затем не приложил все силы, чтобы удовлетворить этим требованиям и откровенно признать факт своего поражения".

К.С. Льюис "Страдание"

[HellenA]

«Великая суббота, вечер. В доме тихо, все прилегли перед заутренней. Я пробираюсь в зал — посмотреть, что на улице. Народу мало, несут пасхи и куличи в картонках. В зале обои розовые — от солнца, оно заходит. В комнатах — пунцовые лампадки, пасхальные. Постлали пасхальный ковер в гостиной, с пунцовыми букетами. Сняли серые чехлы с бордовых кресел. На образах веночки из розочек. В зале и в коридорах — новые красные дорожки... на пуховых подушках, в столовой на диване, — чтоб не провалились — лежат громадные куличи, прикрытые розовой кисейкой, — остывают. Пахнет от них сладким теплом душистым... Отец надевает летний пиджак и начинает оправлять лампадки... Он ходит с ними по комнатам и напевает вполголоса: «Воскресение Твое Христе Спасе. Ангелы поют на небеси», — и я хожу с ним. На душе у меня радостное и тихое, и хочется отчего-то плакать...»

И. С. Шмелев. «Лето Господне».

[HellenA]

Старец Паисий Святогорец рассказывал, что какая-то девушка, чья мать была больна раком, пришла к нему и попросила: «Помолитесь о моей маме, чтобы она выздоровела!» Он ответил ей:

– Хорошо, я помолюсь, чтобы твоя мать, которую ты так любишь, выздоровела, то есть, чтобы Бог забрал у нее эту болезнь, но дал ее тебе, чтобы ты несла этот крест вместо своей матери.

Девушка испугалась:

– Батюшка, что вы говорите? Я попросила вас помолиться о моей маме, чтобы она выздоровела!

– Ну да, она выздоровеет, но пусть Бог даст эту болезнь тебе, так будет лучше, ты сможешь справиться с ней, и ты еще молодая.

– Нет, батюшка! Нет! Пусть моя мама выздоровеет и пусть никто не заболеет вместо нее!

– Но, дитя мое, как же мы тогда сможем показать нашу любовь? Хотя бы свое маленькое сочувствие боли другого человека?

– Нет, нет!

– Ладно, слушай, вот что мы сделаем: пусть твоя мать выздоровеет, и мы с тобой разделим ее рак. Тебе половину, и мне половину.

– Батюшка, я прошу вас, послушайте меня! Можно ли помолиться, чтобы моя мать полностью вылечилась и чтобы все мы были здоровы?

– Но разве ты не хочешь хотя бы немножко научиться любить?

– Но я и так люблю ее! Ради нее я умираю!

– Как же ты умираешь ради нее? Хорошо, ты заболеешь небольшим раком, а я возьму себе большую часть болезни. И твоя мама вылечится!

«Этот разговор был чем-то вроде теста, – рассказывал старец Паисий, – чтобы увидеть, до какой степени простирается ее любовь». Оказалось, нет любви. В конце разговора девушку охватила паника: «Все, батюшка, хватит! Большое вам спасибо. Я просила вас, если можно, вылечить мою мать, в противном случае, до свидания!»

[HellenA]

Мужчины сильнее нас физически, но вот душевный склад у них более хрупкий: мы плачем и гнемся под тяжестью горя, но постепенно выпрямляемся, а они молчат, крепятся... и ломаются. Поберегите своего мужа, дорогая!

Юлия Вознесенская

[HellenA]

Человек, как правило, унывает не от самих трудностей, а оттого, что не понимает, зачем они. Верующему все понятно. Он терпеливо переносит тяготу, потому что знает: так он учится любить; так он перерождается из эгоиста в подлинного человека, живущего по примеру создавшего его Бога.

Священник Владимир Сухих

[HellenA]

Смирение нельзя купить у бакалейщика, как продукты. Когда мы просим: «Боже, дай мне смирения» — это не значит, что Бог возьмёт совок и начнёт каждому отсыпать: «Килограмм смирения тебе, полкило — тебе».
Бог попустит, чтобы появился грубый человек и поступил бы с нами сурово, или Бог отнимет от другого Свою благодать и этот человек станет нас оскорблять.
Это будет для нас испытанием, и если хотим стяжать смирение, то будем трудиться.

Преподобный Паисий Святогорец

[HellenA]

Если нам скажут, что столь ничтожная планета не заслужила Божьей любви, но мы ответим, что ни один христианин на это не претендует и не претендовал. Спаситель погиб за нас не потому, что за нас стоит гибнуть, но потому, что Он есть Любовь.

Клайв Стейплз Льюис "Чудо"

[Владимир Ком]

Я – тот, кто читает в алтаре ваши записки
ИЛЬЯ АРОНОВИЧ ЗАБЕЖИНСКИЙ | 27 МАРТА 2017 Г.

Перед нами только бумажки и нескончаемые имена
Мне кажется, надо как-то публично разъяснить людям:
– Дорогие христиане. Не надо нас, служителей Церкви, наделять какими-то сверхъестественными способностями. Наша молитва от вашей отличается очень сильно. Но не в сторону усиления, чтобы за это что-то еще и жертвовать нам дополнительно, а, наоборот, в сторону ослабления и обезличивания. Вам кажется, что мы тут профессиональные молитвенники? Увы…
Вы молитесь за своих близких внимательно, с любовью, вам есть, что сказать Богу об этих людях, вы можете искренне и от всей души вздохнуть, заплакать, в конце концов, ваша молитва горяча и исполнена любви. Вы горюете, страдаете, испытываете страх. И про все это пишете в записках.
А мы не горюем, не страдаем и не испытываем. Перед нами только бумажки и нескончаемые имена.
В нашем вычитывании имен в алтаре есть какой-то магический формализм. Наша молитва тут в алтаре – формальна. Не потому, что мы формалисты, условий нет. Времени нет. Людей нет. Записок много, а чтец один. Ну, даже если два или три – ничего не меняет.
Перед нами килограммы бумажек, сотни имен – безликие списки с корявыми буквами и неправильными падежами. Если вы сами чуть-чуть усерднее помолитесь, больше толку будет, чем от нашего безликого прочитывания.
Нет, я, конечно, понимаю, что все люди несчастны и все заслуживают, чтобы я тоже о них помолился. А те, которых не написали – не заслуживают? Они, похоже, еще более несчастные, про них даже никто в записках не пишет. Тогда получается, надо за весь мир молиться. Нет, я конечно, готов вздохнуть и обо всем мире. Тем более, что он, как известно во зле лежит. А мы тут все такие неотмирные о нем молимся и воздыхаем. Но станет ли миру от этого хоть чуточку лучше? Вот вопрос…
 Незарегистрированные пользователи не могут просматривать ссылки.
Зарегистрируйтесь или Войдите

http://www.pravmir.ru/ya-tot-kto-chitaet-v-altare-vashi-zapiski/

[Рязанец]

Ерунда. Кто это написал - просто не оценивает всего, что есть.
 А есть :
- намоленное место
- намоленный канал связи
- минимум помех в канале связи
 Потому - всё в порядке. Священники осуществляют действенные обряды молебнов и не надо сомневаться ни в чём.
 Собственные молитвы, конечно же, никто не отменял....

[HellenA]

Я ничуть не удивляюсь, что люди упорно не хотят перейти от отрицательного и отвлечённого Бога к Богу Живому. Нашу систему образов ненавидят не за то, что Бог предстаёт в ней человеком, а за то, что Он предстаёт в ней Царём и даже Воином. Бог пантеистов ничего не делает и ничего не требует, он просто под рукой, как книга на полке. он не погонится за нами, и от его взгляда не исчезнут небо и земля. Если бы так оно и было, мы бы смело признали, что все эти образы - анахронизм, от которого надо очистить веру. Однако рано или поздно мы вдруг ощущаем, что они верны, и вздрагиваем от страха, как вздрагивали, услышав, что кто-то дышит рядом в темноте. "Смотрите, да он живой!" - кричим мы и чаще всего отступаем. Я бы и сам отступил, если бы мог. Хорошо при безличном Боге, неплохо и при субъективном Боге истины, добра и красоты, а при бесформенной и слепой силе и того лучше. Но Живой Бог, Который держит тебя на привязи или несётся к тебе на бесконечной скорости, Бог-царь, Бог-ловец, Бог-возлюбленный - совсем другое. Люди, "ищущие Бога", умолкают, как умолкают дети, игравшие в разбойников, заслышав настоящие шаги. А может, мы нашли Его? Мы не думали дойти до этого! А может, упаси Господь, Он нас нашёл?
Вот Рубикон. Одни переходят его, другие - нет. Но если вы его перешли, защиты от чудес не ждите. Готовьтесь к чему угодно.

Клайв Стейплз Льюис "Чудо"